и мудрого, осмотрительного полководца, который «славу вечную стяжал», хотя «не реки крови им пролиты». Кутузова именуют колоссом, подпорою России. Обращаясь к унылому Россу, стихотворец восклицает: «Лишился твердой ты подпоры, пал знаменитый твой колосс». «Но кто, о Россы, кто забудет велики подвиги его? Нет, Росс вовеки помнить будет вождя, героя своего». Не забыл сочинитель хвалебной Песни отметить смирение князя Кутузова-Смоленского, который, «победой не гордясь счастливой, Творцу моленье воссылал».

Первое посвящение кн. М.И. Голенищева-Кутузова-Смоленского и таинства вольнокаменщического Ордена свершилось в Регенсбурге, в ложе «К Трем Ключам». Кн. Кутузов, по словам масонов, пришел искать в ложе Ордена силы для борьбы со страстями и ключи от тайн бытия.

С течением времени он был принят в ложах Франкфурта, Берлина, Петербурга, Москвы и проник в тайны высоких степеней. При посвящении в 7-ю степень шведского масонства он получил орденское имя «Зеленеющий лавр» и девиз «Победами себя прославить». И орденское прозвище, и девиз оказались пророческими.

М.И. Кутузов

Посмертная оценка жизнедеятельности князя Кутузова была произнесена великими витиями-масонами в великолепной траурной ложе, свершенной в июле 1813 г. Торжество печального обряда поминовения масоны совершили в залах петербургского музыкального общества под председательством Гроссмейстера И.В. Бе-бера и в присутствии многих сотен братьев. По принятому в масонском братстве обычаю выступавшие витии разбирали жизнь отошедшего в вечность как христианина, гражданина и Вольного Каменщика. Витии утверждали, что князь Михаил Илларионович, великий полководец, поседевший под лаврами, в войне видел лишь крайнее средство для достижения мира. Когда же боевая перчатка бывала брошена, он не страшился поднять ее, чтобы войною добиться желанного мира. Однако всегда он пытался предварительно искусством дипломатических переговоров предотвратить войну. Жизнь соратников своих никогда не подвергал он ненужной дерзостью игре случая, никогда не позволял пятнать славу войск своих грабежом и пролитием неповинной крови мирных граждан. Побудительной причиной всех деяний Кутузова масоны-витии почитали жажду бессмертия: он жаждал вечной жизни в благодарной памяти потомства.

В масонском Ордене Кутузов занимал высокое место у кормила Ордена и постоянно был опорою вольнокаменщического братства. Не подлежит сомнению, что сила сплоченного масонского братства в свой черед способствовала назначению кн. Кутузова предводителем наших вооруженных сил в борьбе с великим предводителем великой армии.

В упомянутой песне на смерть кн. Кутузова высказано мнение масонов о избрании его предводителем волею Всевышнего. В великом бедствии Отечественной войны многие масоны усматривали заслуженную кару, ниспосланную небесами в возмездие за грехи россиян. «О, Росс, найдешь ли в том сомненье, что здесь сам Бог тебя карал? Он зрел разврат и на паденье спокойным оком здесь взирал». Кутузов был намечен орудием спасения волею Всесильного, от Коего всецело зависело и иным образом изгнать врага России. «Он мог тогда ж врагов заставить бежать назад своим путем, но в гневе удержал поставить в сей раз Кутузова вождем».

III

Il sait partager la souffrance

De l’etre faible, abandonne,

Il est l’appui de l’indigence

Et l’ami de l’infortunе.

Humanite, devoir, patrie

Sont gravеs sur son bouclier.

Из масонской песни ложи «Соединенных Друзей»

Из книги Арндта «Об истинном христианстве»

Масонские заветы не забывались во время сражений: выходя в бой, масоны нередко даже одевали на грудь под мундир масонские знаки, символы этих заветов. Так, Петр Петрович Колечицкий, поручик Лейб-Гвардейского Литовского[120] полка, полковой адъютант, в сражении под Бородино случайно был спасен от смерти масонским знаком, который носил на груди[121]. В глубокой уже старости Колечицкий все еще помнил и рассказывал, что он «получил пулю прямо в сердце, но она попала в надетый им отдельно от креста и благословенных образков на шее масонский знак (золотой циркуль, наложенный на прямоугольник). Пуля, пробив мундир, засела в четырехугольную пустоту знака и произвела на коже только незначительный синяк выше левого соска, выше сердца». Знак, представлявший соединение циркуля с наугольником, являлся символом третьей степени иоанновского масонства, степени мастера, и посвященный клятвою обязывался без «содрогания и жалости жизнь свою отдать за распространение идей человечности и законности». Знак поэтому служил для носящего его напоминанием о тех мучениках, которые пролили кровь свою в защиту попранных прав человечества. В то же время, глядя на знак или чувствуя близ сердца холод его золота, масон невольно вспоминал слова «старейших каменщиков», повторяемые неизменно при вручении знака: «Размеряй действия твои циркулем разума, располагай поступки свои по углу совести». Циркуль, кроме того, напоминал о всеведении Великого Зиждителя Вселенной, единого сердцеведца; наугольник — об обязанности каждого Вольного Каменщика обуздывать свою злую волю во всех ее проявлениях.

В списках офицеров Лейб-Гвардейского Литовского полка, удостоенных награждением за Бородинское сражение, значится и Колечицкий I, получивший орден Св. Анны 2-й степени с алмазами — относительно высокую награду для молодого офицера. При представлении именного списка генерал-лейтенанту Лаврову для исходатайствования Высочайшего награждения о Колечицком было сказано, что он, «посылаем неоднократно с поручениями под самые сильные картечные выстрелы, не только оные выполнял, но даже сам собирал рассыпанных стрелков, с оными действовал и был до конца сражения»[122]. Итак, Колечицкий не жалел своей жизни в бою с «утеснителем человечества», как называли Наполеона; он твердо помнил великие слова «долг», «отчизна», слова, начертанные как на щите, по словам масонов-витий, в сердцах истинных Вольных Каменщиков. Но не только «любовь к родине и долг» были начертаны в сердцах каменщиков, там было еще великое слово «человечность». М. Муромцев, адъютант генерал-лейтенанта Лаврова, рассказывая о своем вступлении в масонскую ложу во Франкфурте, где стоянка была продолжительною, замечает: «Тогда это было в большой моде, иногда приносившей пользу; бывали случаи, что во время сражений призывный знак помощи спасал от смерти». Эти воспоминания Муромцева находят подтверждение в печатном французском обряднике 1820 г., где при описании знака призыва отмечено, что во время Наполеоновских войн многие воины избежали верной смерти исключительно благодаря масонскому знаку призыва. Ярким примером достоверности таковых утверждений служит рассказ известного впоследствии декабриста, жизнь которому была спасена именно потому, что враги узнали в нем собрата по Ордену.

В 1814 г. в сражении при Монмирале в холодном, сыром январе месяце, вспоминает Г.С. Батенков, я, потерпевший многие раны и оставленный с трупами на поле сражения, был неприятельскими солдатами раздет до рубашки; вслед за ними явились верхом два офицера французской гвардии и обратили на меня внимание; приникнув к лицу, удостоверились,